Учебная работа № /8372. «Контрольная Философия Вариант 3

Выдержка из похожей работы

Разговор длился не более получаса до звонка к литургии,Но какие-то
слова, те самые, сказаны были»2.
Самое
точное определение проповеди здесь как раз и выражено в том, что это те самые
слова, т,е,такие слова, которые встрепенули душу до степени поступка,Борис
Зайцев уже не смог не побывать на Афоне, и с момента краткой, провидческой
проповеди начинается духовная работа в писателе, выраженная через год после
встречи с иеромонахом,3 книгой об Афоне и той сосредоточенностью на
духовных предметах, которая близка традиционному исихазму,Встреча-проповедь не
произошла бы, если бы душа писателя была пуста, если бы внутренне она не готова
была вздрогнуть, откликнуться,Ведь до этой встречи уже была написана книга о
Преподобном Сергии, но книги о Валааме и Афоне, созданные позднее, могли бы
принадлежать монаху, столь молитвенно сказал он о таинстве встречи со святыми
православными местами 4,Приблизился Борис Зайцев к этому таинству
не сразу,Если проповедь иеромонаха имела мгновенное воздействие, если там были
сказаны и услышаны те самые слова, то первые его впечатления от встреч с
монахами Афона хотя и свидетельствуют в строчках писем жене и дочери о самых
замечательных днях в его жизни, но тут же срываются признанием: «Этот мир
замечательный мне всё же не близок», «как тут ни хорошо, ощущение
«робинзонское»… Монашеская же жизнь мне не по силам»5.
Чуткий
читатель оценит искренность писателя, ибо писательская непоседливость,
привязанность к чувственно родному, погружают его в грусть по дому, по близким
людям; с такими привязанностями и таким воображением невозможно не только
монашество, но и долгое одиночество, разлука с родными, тем не менее
восприимчивая душа постигает высоту монашеского подвига, и то, что монахи несут
в уединенной молитве, в священнобезмолвии, писатель отдает другим в написанных
строках, и молчаливая проповедь отшельника становится пламенем слов, которые
только и способны сказать Борис Зайцев или Иван Шмелев.
Ушли
формы былого крестьянского бытия, в минуты душевного кризиса наши интеллигенты
более не уходят в монахи, но люди перестанут быть людьми, если заскорузнет
возможность душевной боли, раскаяния, сострадания, мучений совести,Вряд ли
можно усомниться в том, что христианство культивировало духовную и душевную
высоту человека, соотнося ее с абсолютами святости, любви, преданности,
братства.
Нравственность
удерживается образом жизни всего общества, но давно уже уяснена также роль
духовного слова родителей, учителей, старейшин, авторитетных сограждан,
священнослужителей, писателей,Наиболее прочно представление о проповеди
срослось с деятельностью церкви, учение о проповеди составляет предмет
специального богословского предмета — гомилетики,
Первоначальной
исторической формой христианской проповеди была глоссолалия, в которой
проявлялась крайняя эмоциональность проповедника, доходящая до экстаза, отчего
и возникла потребность в истолкователях проповедей, не имеющих сколько-нибудь
четкой логики, изобилующих озарениями, экстазом видений и ритмики слов.
Профития сочетает в себе элементы чувственно-эмоционального воздействия со
стройностью и понятностью обращений к верующим,Наконец, диласкалия — это
проповедь-учительство, где есть уже и доказательность, и аргументация, и
проявление ораторских и интеллектуальных способностей, и соотнесенность
канонических формул с реалиями исторического бытия.
Если
современная учительская практика средней школы в лице каких-то педагогов брала
на себя ответственность нравственного убеждения, воспитания культуры чувств, то
высшая школа уже не находила места для подобного роскошества, в том числе и в
лице философии, толковавшей о материи, методологии науки, о классовой борьбе и
общественно-экономических формациях, но не имеющей целей для личностной
проповеди,Заметим, что проповедническая роль философии ярко определилась еще у
Плотина 6.
Исторические
задачи философии изменялись,Довелось ей быть и универсальным учением о
космосе, и наукой наук, и индивидуальной исповедью»